Бубен шамана

   Спал Василий Сыпсыгашев недолго. Проснулся от свистящего напора ветра, время от времени налетавшего на дом. Сыпсыгашев подошёл к окну. Рисунков на стёклах не было, окно чистое и прозрачное. По лугу гуляла сильная вьюга. Ветер с остервенением хватал с поверхности клубы снега, подбрасывал их вверх. Яркое солнце причудливым светом пробивалось сквозь летящие клубы встревоженного снега. Деревья качали своими верхушками. С крыш домов и с крон деревьев срывались длинные шлейфы снега. Сугробы блестели, зализанные ветром, шипение которого резко переходило в мощный, напористый звук невероятной силы.
   То ли от сна, то ли от такой погоды настроение у Василия было такое, словно он ожидал чего-то невероятного, удивительного. Во всяком случае, где-то в дальнем уголке его души гнездилось предчувствие такового. В этот момент его взгляд упал на шаманский бубен, висевший на стене. Тёмная, почерневшая, одряхлевшая кожа бубна таинственно поблёскивала. Рисунки зверей и птиц давно стёрлись, коготки филина и перья поблёкли, бугорки по ободу в некоторых местах смялись. Но бубен ещё выглядел внушительно. Сыпсыгашев подошёл и снял со стены семейную реликвию.
   “Сколько мистики, соединения в мыслях, душах, сердцах естественного и сверхъестественного рождал этот немудреный инструмент! - подумал Василий. - Сколько страха и надежды, подавленности и энергии вызывал он в сознании невежественных людей! Как трудно было разъединить религиозный бред, вымысел и истинные силы природы! Конечно, трудно было устоять от притягательной силы солнца, ветров, хребтов, скал, гор и рек. Поневоле они казались живыми и готовыми заговорить, сделать что-нибудь. Сколько благоговения наши предки испытывали перед ними, давали им имена, сочиняли великие легенды! Вот, скажем, Ядринцев об этом писал, вот только прочитал его книгу...”
   В этот момент раздались шаги на веранде, кто-то потоптался на месте и постучался в дверь. Василий пошёл, открыл дверь. Перед ним стоял дед Атот. Сыпсыгашев тепло пригласил старика в дом и, видя его нерешительность, взял под локоть, провёл в комнату и усадил в кресло.
- Чем занимаешься? - негромко спросил дед надтреснутым голосом.
- Да так, решил немного почудить! - тихо засмеялся хозяин дома, пошёл, сел около печки.
- Как это почудить? - спросил дед, укоризненно глядя на Василия.
- Что-то мы с Багиркой, - Василий показал на свою кошку, - приболели малость, вот решили лечиться при помощи шаманского бубна. Только беда, мы не знаем как, и вы, наверное, тоже ничего не знаете о шаманстве.
- Сам ты плохо знаешь, - обиделся Атот и отвернулся.
Василий пожалел, что ляпнул невпопад, однако, зная, что дед очень обидчив, решил правильно сыграть на этой черте его характера и выудить всё, что тот знает о шаманах.
- Да, сейчас никто ничего не знает или не помнит, а главное, не хочет этим интересоваться, - произнёс Сыпсыгашев, - мистика, мол, чепуха.
   Дед как-то внутренне улыбнулся. Глаза его стали живее, мягче.
- Никаких шаманов нет. - начал Атот, немного прокашлявшись. - Это русские казаки откуда-то взяли это слово. А все народы тюркские таких людей зовут “кам”. Камом может стать не всякий человек. Во-первых, это передавалось по наследству, камы уже рождались камами. Однако и им еще предстояло стать настоящим камом. Во-вторых, если хочешь стать камом, то надо пересотворить свою душу. Варить её в котле, пропустить через кузницу, зашить под кожу магические камни или кожу змеи. Это очень трудное, долгое, болезненное дело - стать камом. Родовой кам - исцелитель, помощник, надежда рода. У него много тёсей-помощников, но прежде он должен их найти, приручить их, а потом заботиться о них...- Атот и дальше бы продолжал говорить своим медлительным тоном, но у Василия вдруг вырвалось: “ А какую одежду носили шаманы?”
- Что ты, едрит твою, как блоха скочишь?! - захрипел старик и сильно раскашлялся.
   Теперь наступила очередь обидеться Сыпсыгашеву, но интерес подавил обиду. Он сказал какие-то оправдывающие его слова.
- Молодой человек прежде чем стать камом, - продолжил Атот, как ни в чем не бывало, - после пересотворения своей души должен был выучить все алгыши - благословения, заклинания, заговоры, пословицы и поговорки старого кама, у которого он перенимал это искусство. Если в роду кама рождался мальчик или девочка с припадками, говорили, что будет камом. Звуки бубна, хотя бы вот этого, приводят такого мальчика или девочку в состояние экстаза. Он или она сначала вздрагивали от ударов по бубну, потом начинали дёргаться в такт всё быстрее и сильнее, начинали кривляться, глаза их горели пламенем, затем вскакивали на ноги, метались и вытворяли какие-то дурачества.
   Василий вскочил со своего маленького стульчика и стал прохаживаться по комнате. По спине его побежали мурашки, его ударило в озноб, стало не по себе. “Фу ты, чертовщина какая-то”, - подумал он и подошёл к окну. На улице уже темнело, стало необычно тихо и спокойно. На небе сиял луч далёкой звезды.
- Ну что вскочил, чёрта испугался или камом стать хочешь? Не станешь, не получится у тебя, слабак ты, ноги у тебя трясутся - медленно проговорил дед, закурил и продолжил: - Раньше камскую шапку делали из шкуры филина вместе с его крыльями, иногда даже вместе с его головой. Ты, наверное, думаешь, что камлать легко? Прежде чем камлать, нужно знать, кому камлать, к кому обращаться. Если к небесному Богу, то надо лететь на небо, на его седьмое небо, если к подземному Богу, то надо спускаться в преисподнюю. И во всём помогают каму его тёси-помощники. Хорошо, если их много, если они силы набрались на небе достаточно.
- Хорошо каму-шаману, позвал тёсей, сел на них и лети, куда надо! - восхищённо выпалил Василий.
- Дурачок ты, прости господи! А ты почему не летаешь? - Атот замолчал, потом продолжил, слегка сдерживая блеск своих глаз. - Прежде чем летать, надо уметь призвать тёсей-помощников, всосать их в себя, разогреться самому. И потом, если ты не будешь иметь достаточную силу, быстроту, внезапность, то сорок три рода духов, разбросанных по нашей земле, не дадут тебе даже из трубы вылететь.
- А зачем из трубы вылетать?! Что, нельзя по-нормальному выйти?
- Дурачок! В трубу вылетают, чтобы незаметно выйти наружу. На дворе ведь полно душ умерших людей и враждебных духов! Они остановят его, отнимут много сил в борьбе с ними. А каму надо лететь далеко. И обязательно усть-мрасские шорцы обращались к горе Абыга- ну, лишь потом уже к Ульгену - Небесному Богу или к Эрлику - Подземному Богу. Когда человек заболевал, верили, что душу больного злые духи-айна унесли к Эрлику. Вот и душа твоей кошки и твоя душа тоже, наверное, там. Давай на твоём бубне покамлаем!
- Нет, нет! Ты меня, дед, не трогай, я лечусь лекарствами и травами, вот для Багирки покамлай - она совсем плохая стала.
- Ты что?! - старик повернулся к Багирке, которая спокойно спала, задрав ноги к верху, долго на неё смотрел, - Как это за душой животного, причём домашнего, летать? Да она сама, наверное, посланница Эрли- ка. Так и есть, смотри, как светится ее чёрная шерсть! Значит, была под землёй, подобно кроту. Нет!
- Дед, так она же сиамская, самая дорогая кошка, больших денег стоит. Там, откуда её привезли, другая религия, не шаманская.
- Других религий не бывает!
- Ну ладно, я видел, как вы вчера со старухой шли домой. Вы что-то очень весело шли, а старуха твоя напевала что-то. Праздник какой- нибудь?- Василий улыбнулся.
- Да пенсию получил, а когда пенсия, тогда всегда праздник! Сюда (показал на шею) принял немного. А у тебя есть что-нибудь? Было бы легче слетать мне за душой твоей кошки...
Василий открыл сервант, взял бутылку водки и поставил на стол. Старик улыбнулся, закурил и, попыхивая трубкой, пересел на диван, поближе к столу. Пока Сыпсыгашев готовил закуску, Атот рассказывал. А между тем уже стемнело, на улице становилось холодно, что стало видно по узорам на окне.
- В Чувашке у нас был один старик, древний-древний, к нему зимними вечерами часто собиралось немало народу. - Атот, рассказывая, изредка поглядывал на бутылку. - Он рассказывал, что давным-давно, когда Боги делили землю, Ульген повелел дать Эрлику столько земли, сколько он займёт кончиком своего посоха. Страшно рассердился хан подземного царства и, воткнув свой посох в землю, стал вытаскивать из земли разных гадов, которые могли бы принести человеку вред. Это были змеи, кабаны, медведи и другие вредные твари. С тех самых пор человек стал болеть, мучиться и умирать. А ведь человек мог бы жить вечно, если бы не было зла Эрлика. Слуги Эрлика - духи-айна сторожат человеческие души, чтобы унести под землю. Кам при помощи собирает своих тёсей-помощников и летит за этими душами, чтобы их вернуть назад. Так просто не вернёшь. Надо уметь каму где надо уговорить слуг Эрлика, где надо - победить их силой и хитростью. Налей!
   Сыпсыгашев налил половину хрустального стаканчика и подал старику кусочек мяса. Тот выпил водки и начал обсасывать мясо. Потом продолжил:
- Ульген сильно разгневался, видя, что Эрлик закидывает всякой нечистью нашу землю, и вверг его в преисподнюю. С тех пор Эрлик не появляется на земле, властвует там, куда уходят наши души. Вот и твоей Багирки душа тоже там. Надо бы слетать за ней, как думаешь?
   В доме стало темно, лишь свет полной луны как-то причудливо освещал комнату. Василий взглянул на Атота, и ему показалось, что тот стал похожим то ли на Эрлика, то ли на страшного шамана, то ли на шамана великого. Василий подумал про себя: “А ведь в роду Атота были шаманы, наверное. Точно были. Кто-то говорил мне. Он все время что-то утаивает от меня. Я много читал всякого про шаманов, но видеть настоящего шамана приходится впервые”. Василию стало немного завидно. “А может быть, я сам тоже, - пронеслось в голове, - из шаманского рода?”. Вслух же спросил:
- Дед! Ведь у каждого кама были свои духи-помощники, где он брал их?
   Атот как бы пришёл в себя, взял бутылку и налил себе водки. Выпил, не стал закусывать, продолжил свой рассказ:
- О! Чтоб духи любили кама, он должен был сам их любить, жить с ними. Жить же с ними, знаешь, тяжело. Так как они кама мучили: жгли, били и топтали, бывало. Если кам всё это вынесет, и всё же будет любить своих тёсей, то только тогда лишь они будут помогать каму. Только тогда они носили его на себе, помогали, учили и выручали из безвыходных ситуаций. Как кам вбирал своих тёсей-духов, не знаю. Это мог знать только сам кам. Кам, перемещаясь, видит всё, слышит всё, всё понимает, сообщает людям всё, что видит, какие земли пролетает.
   Камы были великие люди, много чего знали и понимали, великие мужчины и великие женщины. Тонко различали добро и зло. Люди ведь часто не знают причину своих страданий, камы показывали им эти причины, находили выход.
Атот замолчал, взял со стола бутылку и ещё налил себе. Долго смотрел на жидкость в стаканчике, затем как-то таинственно поводил правой рукой над стаканчиком, что-то прошептал, палец всунул в жидкость, снова что-то шепча, стал разбрызгивать водку на пальце то в правую, то в левую сторону.
   Когда старик так делал, Василию показалось, что он, видимо, таким образом ищет выхода из наших общих бед. То, что дед выпил, показывало, что нашел, наверное.
   Атот продолжил: - В этой жизни, знаешь, чтобы всё знать, нужно находиться выше всех людей, а это трудно, иногда просто невозможно. Надо высоко подняться над людьми, чтобы они поверили камам. Говорили они только то, что видели и знали сами, или слышали от своих предков. Космос один, и видение его должно быть одно. Чтобы летать, нужно иметь очень сильное сердце. Но у тебя, Василий, ничего не получится, ноги слишком трясутся. А мне, мне, чтобы стать камом...чертовка жена не позволила...Да ладно об этом. Хотя сил у меня и сейчас ещё достаточно, не бойся.
   Старик встал, левой рукой опёрся о печь, выровнялся, застегнул на все пуговицы свою видавшую виды шубёнку и, резко взмахивая правой рукой, чуть шаркающей походкой пошёл к выходу.
   Снова Василию показалось, что Атот этот то ли на Эрлика, то ли на великого шамана похож, на шамана, доживающего свои последние деньки. Наверняка похож.
   После того как ушёл дед, Сыпсыгашев ещё долго сидел в одиночестве. Потом подошёл к дивану и лёг лицом вниз, застонал чуть слышно. Не заметил, как погрузился в тревожный, беспокойный сон.
   Через час-другой на его лицо упал свет полной луны, осветил его блуждающую то напряжённую, то немного размягчённую улыбку.